Неточные совпадения
При ней как-то смущался недобрый
человек и немел, а добрый, даже самый застенчивый, мог разговориться с нею, как никогда в жизни своей ни с кем, и — странный обман! — с первых минут разговора ему уже казалось, что где-то и когда-то он знал ее, что случилось это во дни какого-то незапамятного младенчества, в каком-то родном доме, веселым вечером, при радостных играх детской толпы, и надолго после того как-то становился ему скучным
разумный возраст
человека.
Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,
И дело не пойдёт на лад.
Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
Он лучше дело всё погубит,
И рад скорей
Посмешищем стать света,
Чем у честных и знающих
людейСпросить иль выслушать
разумного совета.
— Да, — начал Базаров, — странное существо
человек. Как посмотришь этак сбоку да издали на глухую жизнь, какую ведут здесь «отцы», кажется: чего лучше? Ешь, пей и знай, что поступаешь самым правильным, самым
разумным манером. Ан нет; тоска одолеет. Хочется с
людьми возиться, хоть ругать их, да возиться с ними.
— Н-да, так вот этот щедрословный
человек внушал, конечно, «сейте
разумное, доброе» и прочее такое, да вдруг, знаете, женился на вдове одного адвоката, домовладелице, и тут, я вам скажу, в два года такой скучный стал, как будто и родился и всю жизнь прожил в Орле.
Нет-с,
человек — существо
разумное, и, если он заслужил наказание, я сделаю все для того, чтоб он был достойно наказан.
Какая-то сила вытолкнула из домов на улицу разнообразнейших
людей, — они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались, собирались группами, кого-то слушали, спорили, аплодировали, гуляли по бульварам, и можно было думать, что они ждут праздника. Самгин смотрел на них, хмурился, думал о легкомыслии
людей и о наивности тех, кто пытался внушить им
разумное отношение к жизни. По ночам пред ним опять вставала картина белой земли в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
— Пустые — хотел ты сказать. Да, но вот эти
люди — Орехова, Ногайцев — делают погоду. Именно потому, что — пустые, они с необыкновенной быстротой вмещают в себя все новое: идеи, программы, слухи, анекдоты, сплетни. Убеждены, что «сеют
разумное, доброе, вечное». Если потребуется, они завтра будут оспаривать радости и печали, которые утверждают сегодня…
— Чепуха! Всякое
разумное действие
человека неизбежно будет насилием над ближними или над самим собой.
— Учите сеять
разумное, доброе и делаете войну, — кричал с лестницы молодой голос, и откуда-то из глубины дома через головы
людей на лестнице изливалось тягучее скорбное пение, напоминая вой деревенских женщин над умершим.
Она шла не самонадеянно, а, напротив, с сомнениями, не ошибается ли она, не прав ли проповедник, нет ли в самом деле там, куда так пылко стремится он, чего-нибудь такого чистого, светлого,
разумного, что могло бы не только избавить
людей от всяких старых оков, но открыть Америку, новый, свежий воздух, поднять
человека выше, нежели он был, дать ему больше, нежели он имел.
— Друг мой, — вырвалось у него, между прочим, — я вдруг сознал, что мое служение идее вовсе не освобождает меня, как нравственно-разумное существо, от обязанности сделать в продолжение моей жизни хоть одного
человека счастливым практически.
Особенно счастлив я был, когда, ложась спать и закрываясь одеялом, начинал уже один, в самом полном уединении, без ходящих кругом
людей и без единого от них звука, пересоздавать жизнь на иной лад. Самая яростная мечтательность сопровождала меня вплоть до открытия «идеи», когда все мечты из глупых разом стали
разумными и из мечтательной формы романа перешли в рассудочную форму действительности.
— Ошибка! — завопил спорщик, — логический вывод уже сам по себе разлагает предрассудки.
Разумное убеждение порождает то же чувство. Мысль выходит из чувства и в свою очередь, водворяясь в
человеке, формулирует новое!
Все крупно, красиво, бодро; в животных стремление к исполнению своего назначения простерто, кажется, до
разумного сознания, а в
людях, напротив, низведено до степени животного инстинкта.
В воображении его восстали эти запертые в зараженном воздухе сотни и тысячи опозоренных
людей, запираемые равнодушными генералами, прокурорами, смотрителями, вспоминался странный, обличающий начальство свободный старик, признаваемый сумасшедшим, и среди трупов прекрасное мертвое восковое лицо в озлоблении умершего Крыльцова. И прежний вопрос о том, он ли, Нехлюдов, сумасшедший или сумасшедшие
люди, считающие себя
разумными и делающие всё это, с новой силой восстал перед ним и требовал ответа.
Военная служба вообще развращает
людей, ставя поступающих в нее в условия совершенной праздности, т. е. отсутствия
разумного и полезного труда, и освобождая их от общих человеческих обязанностей, взамен которых выставляет только условную честь полка, мундира, знамени и, с одной стороны, безграничную власть над другими
людьми, а с другой — рабскую покорность высшим себя начальникам.
Возражение это имело бы значение, если бы было доказано, что наказание уменьшает преступления, исправляет преступников; но когда доказано совершенно обратное, и явно, что не во власти одних
людей исправлять других, то единственное
разумное, что вы можете сделать, это то, чтобы перестать делать то, что не только бесполезно, но вредно и, кроме того, безнравственно и жестоко.
Но мало того, что он сознавал и верил, что, исполняя эти заповеди,
люди достигнут наивысшего доступного им блага, он сознавал и верил теперь, что всякому
человеку больше нечего делать, как исполнять эти заповеди, что в этом — единственный
разумный смысл человеческой жизни, что всякое отступление от этого есть ошибка, тотчас же влекущая за собою наказание.
«Мы полагаем, что настало время, когда история повелительно требует от честных и
разумных русских
людей, чтобы они подвергли это самобытное всестороннему изучению, безбоязненной критике.
— Тржи, панове, тржи! Слушай, пане, вижу, что ты
человек разумный. Бери три тысячи и убирайся ко всем чертям, да и Врублевского с собой захвати — слышишь это? Но сейчас же, сию же минуту, и это навеки, понимаешь, пане, навеки вот в эту самую дверь и выйдешь. У тебя что там: пальто, шуба? Я тебе вынесу. Сию же секунду тройку тебе заложат и — до видзенья, пане! А?
Но и этого мало, он закончил утверждением, что для каждого частного лица, например как бы мы теперь, не верующего ни в Бога, ни в бессмертие свое, нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и что эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен
человеку, но даже признан необходимым, самым
разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении.
«Но шли века; моя сестра — ты знаешь ее? — та, которая раньше меня стала являться тебе, делала свое дело. Она была всегда, она была прежде всех, она уж была, как были
люди, и всегда работала неутомимо. Тяжел был ее труд, медлен успех, но она работала, работала, и рос успех. Мужчина становился
разумнее, женщина тверже и тверже сознавала себя равным ему
человеком, — и пришло время, родилась я.
— Вот это я понимаю… да! Очень хорошо, молодой
человек! Я и сам об этом подумывал, да одному не разорваться. Мы еще потолкуем об этом серьезно. А вы далеко пойдете, Галактион Михеич. Именно нам, русским, недостает
разумной предприимчивости.
— Да, был
человек, и нет
человека, — бормотал он. — А все-таки жаль
разумное божье созданье.
На Сахалине среди интеллигенции, управляющей и работающей в канцеляриях, мне приходилось встречать
разумных, добрых и благородных
людей, присутствие которых служит достаточной гарантией, что возвращение прошлого уже невозможно.
Старый мой барин,
человек добросердечный,
разумный и добродетельный, нередко рыдавший над участию своих рабов, хотел за долговременные заслуги отца моего отличить и меня, дав мне воспитание наравне с своим сыном.
Ну, скажите, есть ли какая-нибудь возможность вести
разумную речь с этими
людьми!
Смысл его тот, что самодурство, в каких бы умеренных формах ни выражалось, в какую бы кроткую опеку ни переходило, все-таки ведет, — по малой мере, к обезличению
людей, подвергшихся его влиянию; а обезличение совершенно противоположно всякой свободной и
разумной деятельности; следовательно,
человек обезличенный, под влиянием тяготевшего над ним самодурства, может нехотя, бессознательно совершить какое угодно преступление и погибнуть — просто по глупости и недостатку самобытности.
И такова сила самодурства в этом темном царстве Торцовых, Брусковых и Уланбековых, что много
людей действительно замирает в нем, теряет и смысл, и волю, и даже силу сердечного чувства — все, что составляет
разумную жизнь, — и в идиотском бессилии прозябает, только совершая отправления животной жизни.
Встречая в
людях готовность платить ему эту дань, он смягчался; нервы его успокоивались; он начинал жмурить котиком свои черные глазки и вести бархатным баском
разумные и поучительные речи.
А посмотришь, так вся их жизнь есть не что иное, как удовлетворение потребностям тела и лицемерное исполнение разных обрядов и обычаев», — думал он, и ему вдруг нестерпимо захотелось пересоздать людские общества, сделать жизнь
людей искренней, приятней,
разумней.
— Надо так — сначала поговорить с мужиками отдельно, — вот Маков, Алеша — бойкий, грамотный и начальством обижен. Шорин, Сергей — тоже
разумный мужик. Князев —
человек честный, смелый. Пока что будет! Надо поглядеть на
людей, про которых она говорила. Я вот возьму топор да махну в город, будто дрова колоть, на заработки, мол, пошел. Тут надо осторожно. Она верно говорит: цена
человеку — дело его. Вот как мужик-то этот. Его хоть перед богом ставь, он не сдаст… врылся. А Никитка-то, а? Засовестился, — чудеса!
— Видишь, какие
люди берутся за это? Пожилые уж, испили горя досыта, работали, отдыхать бы им пора, а они — вот! Ты же молодой,
разумный, — эх, Степа…
—
Люди гораздо более глупы, чем злы. Они умеют видеть только то, что близко к ним, что можно взять сейчас. А все близкое — дешево, дорого — далекое. Ведь, в сущности, всем было бы выгодно и приятно, если бы жизнь стала иной, более легкой,
люди — более
разумными. Но для этого сейчас же необходимо побеспокоить себя…
Не вижу в вас сердца,
разумного понимания заботы о
людях.
Старец Асаф, к которому я пристал, подлинно чудный
человек был. В то время, как я в лесах поселился, ему было, почитай, более ста лет, а на вид и шестидесяти никто бы не сказал: такой он был крепкий, словоохотный,
разумный старик. Лицом он был чист и румян; волосы на голове имел мягкие, белые, словно снег, и не больно длинные; глаза голубые, взор ласковый, веселый, а губы самые приятные.
Да, это был действительно честный и
разумный мужик. Он достиг своей цели: довел свой дом до полной чаши. Но спрашивается: с какой стороны подойти к этому
разумному мужику? каким образом уверить его, что не о хлебе едином жив бывает
человек?
Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели
люди делают это сумасшествие, то они совсем не
разумные создания, как у нас почему-то принято думать.
И ведь подумай ты себе: лошадь, она ведь тварь
разумная, —
человека обегает.
— Я вижу, что ты
человек разумный, — сказала барыня снисходительно, — и понимаешь это… То ли, сам скажи, у нас?.. Старый наш свет стоит себе спокойно…,
люди знают свое место… жид так жид, мужик так мужик, а барин так барин. Всякий смиренно понимает, кому что назначено от господа…
Люди живут и славят бога…
Все они уже не такие солдаты, какие были прежде,
люди, отказавшиеся от трудовой естественной жизни и посвятившие свою жизнь исключительно разгулу, грабежу и убийству, как какие-нибудь римские легионеры или воины 30-летней войны, или даже хоть недавние 25-летние солдаты; всё это теперь большею частью
люди, недавно взятые из семей, всё еще полные воспоминаниями о той доброй, естественной и
разумной жизни, из которой они взяты.
Жизнепонимание общественное потому и служило основанием религий, что в то время, когда оно предъявлялось
людям, оно казалось им вполне непонятным, мистическим и сверхъестественным. Теперь, пережив уже этот фазис жизни человечества, нам понятны
разумные причины соединения
людей в семьи, общины, государства; но в древности требования такого соединения предъявлялись во имя сверхъестественного и подтверждались им.
Как из гнилых и кривых бревен, как ни перекладывай их, нельзя построить дома, так из таких
людей нельзя устроить
разумное и нравственное общество.
Так же жмутся и тянутся назад к своему безумному строю жизни, своим фабрикам, судам, тюрьмам, казням, войнам
люди, которых зовет христианство на волю, на свободную,
разумную жизнь будущего, наступающего века.
Ест ли
человек, или воздерживается от пищи, работает или отдыхает, бежит опасности или подвергается ей, если он сознательный
человек, он поступает так, как поступает, только потому, что теперь считает это должным,
разумным: считает, что истина состоит в том, чтобы поступать так, а не иначе, или уже давно прежде считал это.
Одни,
люди правящих классов, не имея уже
разумного объяснения занимаемых ими выгодных положений, поставлены в необходимость для удержания этих положений подавлять в себе высшие,
разумные любовные способности и внушать самим себе необходимость своего исключительного положения; другие же, низшие сословия, задавленные трудом и умышленно одуряемые, находятся в постоянном состоянии внушения, неуклонно и постоянно производимом над ними
людьми высших классов.
Когда откроются глаза на этот ужасный, совершаемый над
людьми, обман, то удивляешься на то, как могут проповедники религии христианства, нравственности, воспитатели юношества, просто добрые,
разумные родители, которые всегда есть в каждом обществе, проповедовать какое бы то ни было учение нравственности среди общества, в котором открыто признается всеми церквами и правительствами, что истязания и убийства составляют необходимое условие жизни всех
людей, и что среди всех
людей всегда должны находиться особенные
люди, готовые убить братьев, и что каждый из нас может быть таким же?
Бывают такие времена, подобные весне, когда старое общественное мнение еще не разрушилось и новое еще не установилось, когда
люди уже начинают обсуживать поступки свои и других
людей на основании нового сознания, а между тем в жизни по инерции, по преданию продолжают подчиняться началам, которые только в прежние времена составляли высшую степень
разумного сознания, но которые теперь уже находятся в явном противоречии с ним.
Патриархальные религии обоготворяли семьи, роды, народы; государственные религии обоготворяли царей и государства. Даже и теперь большая часть малообразованных
людей, как наши крестьяне, называющие царя земным богом, подчиняются законам общественным не по
разумному сознанию их необходимости, не потому, что они имеют понятие об идее государства, а по религиозному чувству.
И действительно, в этом нет ничего неестественного, и способность
людей маломыслящих подчиняться указаниям
людей, стоящих на высшей степени сознания, есть всегдашнее свойство
людей, то свойство, вследствие которого
люди, подчиняясь одним и тем же
разумным началам, могут жить обществами: одни — меньшинство — сознательно подчиняясь одним и тем же
разумным началам, вследствие согласия их с требованиями своего разума; другие — большинство — подчиняясь тем же началам бессознательно только потому, что эти требования стали общественным мнением.